Глубины мыслей.

[peonyfloweral]

Написал это, когда узнал о смерти вокалиста группы "Suicide Silence" Митча Лакера- числа 3 ноября, хотя тот скончался утром 1 ноября. Я долго переживал, ревел несколько дней, но увы, его уже не вернуть.
В общем, тут просто мысли, наркомания, но от лица Энви (Миша. Фик "лучшие друзья") к Киду.
Люблю перечитывать, когда в печали.

~~~

«хей… подойди поближе, позволь обнять тебя, ощутить твоё тёплое тело, звук бьющегося сердца, просто позволь услышать твой голос. прогони эти мысли, не позволяющие воздуху в обычном темпе наполнять лёгкие. Прогони эти мыли, заставляющие мои глаза наполняться бесцветной жидкостью, солёной на вкус, выставляющей меня идиотом перед окружающими. Просто дай возможность увидеть тебя, вырвать из воздуха твой запах, твой небрежный взгляд в мою сторону. Да хоть услышать твоё имя в чужих устах! Не уходи. Стой, нет! Не покидай меня! С каждым твоим шагом, неверным действием, я постепенно тухну, как свеча на ветру. Подобно бабочке-павлиноглазке, я засыхаю за столь короткий срок, без тебя. В меня влюбляются, говорят, что я невероятно красив. Но я нуждаюсь только в тебе. Одно твоё слово- и я буду работать в самом грязном борделе за самую низкую цену. Как и эта бабочка должна успеть оставить после себя потомство, оставить продолжение столь невероятно красивого и дивного на этой лживой земле. Так и я- стремлюсь успеть вернуть тебя, вернуть к жизни, пока не слишком поздно, из которой ты так внезапно выпал. Заснул и… слишком долго спишь, соня. «Wake up!»-кричу я тебе, шепчу эти слова своими искусанными в кровь губами в твои шёлковые волосы, в твои тонкие, бледные и холодные губы. Пачкаю твою непередаваемую кожу своей поганой кровью. Возможно, я и не достоин тебя. Но позволь, на последок, перед тем, как я окончательно исчезну из твоей жизни , позволь хоть раз, последний, желанный раз, заставляющий кровь бурлить в жилах, когда ты откроешь свои свинцовые веки, чёрнота ресниц будет затмевать мир и только сталь глаз, этот холод, жилки белоснежные. И знаешь, время останавливается вокруг. Одна такая секунда длиться годами, несколько секунд открытия твоих глаз- для меня вечность. А цвет северного неба лучом охватывает меня, затягивает в глубь небес, снося всё вокруг своими потоками холода, который ты любишь излучать. Я отдаюсь весь, без остатка в эти потоки и оказываюсь в океане. Океан свободы, за которую ты отдашь всё на свете. И тут нет ни дна, ни края. Я тону в глубинах мыслей. А тут темно, мой любимый. Внизу мелькнул фонарик. Он приближается ко мне. Рядом появилась яркая полоска, неонового цвета. Параллельно искривилась ещё одна. Их стало больше, разноцветные, разных форм, размеров. Тишина заполнилась треском электричества. А фонарик всё ближе, всё больше. Каждый освещенный сантиметр наполнен страшными рожами, оскалами, острыми зубами, огромными челюстями, голодными глазами. Я пугаюсь, находясь в твоих злобных помыслах. Свет всё ближе- он спасение. Интересно, я всё таки тону или фонарик плывёт ко мне? Чем он ближе, тем больше вокруг меня загорается огоньки красных голодных глаз, я чувствую их голод. Наконец фонарик находится в нескольких сантиметрах от меня, как обычно ты дразнишь меня, чтобы я первый целовал тебя. Фонарик уместился у меня в руках, в ладошках. Я прижался щекой к нему. Но… он холодный… это верно твоя несбывшаяся мечта- невероятно яркая, показывает истинные лица людей, невероятная сама по себе. О чём же ты так мечтал? В одну секунду, все эти злобные морды, оскалив свои кривые, грязные, сломанные местами, клыки, кидаются на меня. Но за фонариком возникают зубы больше в несколько раз, чем те, что мечтаю сейчас разорвать меня. Я сильней сжимаю фонарик и пасть поглощает меня. Жмурю глаза и не чувствую боли. Только безумно темно. А потом резко холодно. Отрываю глаза и снова жмурюсь, только уже от яркого света. Фонарик пропал из моих рук. Стою посередине поля, усыпанного снегом, вокруг голый лес обращает свои чёрные ветви к небесам, которые порошат землю огромными хлопьями снега. Делаю шаг, второй, третий. Иду сам не знаю куда, просто вперёд, предчувствуя что-то. Снег хрустит под ногами. Да, точно, ты любишь зиму и снег. А я ненавижу. Внезапно половина поля наполняется красной водой, но не кровью. Вода густая, алая, тёмная, различных оттенков красного. Напоминает твои волосы, когда ты покрасился. Я кажется всегда говорил, что тебе подходят только тёплые тона, особенно красный. Тут же вторая часть поля зеленеет, гниёт. Земля начинает извергать комья грязи тёмно зелёного, изумрудного, травяного цвета. А потом эти комья растворяются водой. Зелёные. Похоже на цвет моих волос. Неужели внутри тебя нашлось и мне местечко? Белая полоска оставшегося снега, на котором я стою, постепенно тает, исчезает. И вот уже волны одного атласа заполняют другие, смешиваются, но не меняют цвета- в зелёных тонах мелькает кадмий красного, среди алого извивается бирюзовый. И я стою посередине. Лес, что вокруг, исчезает. Снова темнота. И только бульканье вод, которые почему-то освещены. В Руках чувствую тепло. Смотрю на свои конечности, а в них фонарик, тот самый. Только он тёплый, и светит более ярко- не бежевым, а белоснежным светом. А вода начала прибывать. Или же это я опять куда-то погружаюсь?... постепенно всё исчезает в этой воде. Я пропадаю в ней, прижимаю к себе фонарик, этот сгусток света в форме капли. Выдыхаю воздух… и вдыхаю… влага заполняет лёгкие, нет больше способности дышать. Просто тону в наших водах, растворяюсь в кровавых течениях, отдаюсь воле потоков, ухожу во тьму, отдаюсь без остатка тебе, твоим рекам, твоим океанам, глубинам. Только для тебя. А если ты уйдёшь? Я просто исчезну в тишине, фонарик никогда не потеплеет, реки не проявятся на поверхности снега, ты не откроешь глаза. Нет, живи, мой милый. Я отдам для этого жизнь, опустошу свой фонарик, подарив тепло тебе. Я люблю тебя…»
-проснись…
Миша отрывает лицо от стола и бумаги, вздрагивает от внезапности, чуть не падая со стула. Кид стоит и улыбается. Его шепот пробудил парня из глубины мыслей, один лишь шёпот.
-и чего ты заснул? Что за хрень очередную читаешь? Иди ешь, а то остынет!- Парень укоризненно глянул на Энви. Тот так и не проронил не слова, лишь похлопал глазами и послушно пошёл на кухню.
-…или ты пишешь что-то?- Кид наклонился над столом, вчитываясь в чёрные корявые буквы на белоснежной бумаге.
Долго сидеть и тупо пялится в одну точку Миша любил и делал сейчас именно это, в то время как еда стыла, как и предсказывал Кид. Его ещё никак не отпускали эти мысли, эта мысль, основная, из которой всё и потекло.
-Wake up…- слышится рядом, справа. Горячее дыхание обдаёт кожу тёплым воздухом, от чего начинают метаться мурашки по телу. А потом руки сковываются в замок на талии, прижимая к плоскому и тёплому животу.
-Энви, что это за хрень ты написал? Ты всё ещё не можешь отойти? Причём тут я?
-я… я боюсь тебя потерять вот так же, как она и дочка. Эти все переживания сливаются в единый сон, в бесконечные мысли о конце. И… - голос изменился и затих. Послышался всхлип.
Кид распустил объятия, повернул парня к себе. Он улыбнулся, смотря на плачущего Энви и стёр ладонью его слёзы.
-давай прекращай это. Это не чьё-то желание, никто не выбирает, это естественный процесс, малыш. Это нужно просто пережить. Тем более- лично вы не знакомы.
-но… но… но его никто не заменит!... он был так молод… и у него в жизни было всё, а он вот так взял… и умер… -слова часто перебивались всхлипами и вздохами. Энви не сдерживал слёзы, он просто ревел от печали и беспомощности- уже ничего не изменить, он умер, скончался. Если бы все фанаты всего мира, его жена, дочь, парни из группы проорали « Wake Up, Mitch Lucker !» и он бы восстал, воскрес. Но чудес не бывает. Митч не проснётся. Уже никогда. Кумир миллионов, миллиардов.
-да хватит уже! Ревёшь уже который день!
-но ты сам плакал…
-я… я тогда это только узнал, а ты… хватить реветь короче. Я тебя одного не оставлю, никогда, запомни это! Если тебя одного оставить- ты тут накуралесишь, фанат чёртов…- Кид прижал к своей груди парня, гладя по голове, иногда целуя в макушку. Миша прижался, впился в объятия, так, как будто он действительно в последний раз видит человека, которому готов подарить своё сердце. Он его любил, взаимно. И боялся потерять, по своей ошибке.